— Междумирье? — Старк бросает отвёртку, разворачивается к Реджине на стуле, совершенно не обращая внимания на то, что из горлышка бутылки, за которое он держит текилу, льётся, — ты же сказала, миры разделяет космос? И кто такой Азирафаэль?
Он думает о дочери Джефферсона — хер знает на самом деле, сколько этой девочке лет и не является ли она агентом-убийцей вроде Наташи Романовой в молодости — но ему её жалко. Он думает о том, что Реджину чуть не сожгли дважды и кому-то может прийти в голову сжечь ребёнка.
— Вы сожгли его на костре? — в тон своим мыслям интересуется Старк. Она ведь не раз и не два упоминала, что Джефферсон предал её. Он отдаёт себе отчёт, что ответ может положить конец их отношениям. И всё равно спрашивает.
— И ты уверена, что тот Терминатор с робо-рукой — Джефферсон. Не Джеймс Барнс, который существовал в нашем мире, хоть и тоже умер на глазах у доблестного Капитана? Мне не нравятся такие совпадения. Такие похожести. Может это вообще третий человек из злобной толпы близнецов.
Хотя о Барнсе Стив в последнюю очередь отзывался как о злобном.
Реджина необычно разговорчива, и Старк надеется, что он не забудет хотя бы половину ей сказанного на утро.
— Кажется, ад по определению не может понравится. Но я не силен в этом — гениальность мешает набожности.
Он откладывает маску в сторону.
— Уже ничем. Его надо зарядить, но с твоей зарядкой от айфона на это уйдёт пара лет. Завтра куплю удлинитель и расчленю — если не вернуться хозяева.
Он перехватывает бутылку, подходит к дивану — ночевать им придётся вместе, потому что если он из вежливости попробует устроится на полу, проснётся уже с двухсторонней пневмонией.
— Подвинешься?

Старк вздрагивает и старается не слушать. Она как будто рассказывает ему страшилку, а когда заговаривает о крови, вспоминает, как они проходили под купол в Зачарованном Лесу, и его желудок содрогается в рвотном позыве от одного лишь воспоминания. Тони прижимает тыльную сторону ладони ко рту, а после делает несколько глотков текилы, закусывая обмусоленными дольками, которые Реджина не съела до конца.
— С лаймом лучше. Мне до сих пор неловко, что я врезал Формайлу. Но он меня спровоцировал, а я ненавижу насилие. Особенно над теми, кто не может дать сдачи — не пойми меня неправильно, но ты была не в состоянии. Конечно, он был гостепере...пре...имен, а мог бы и нет, но всё равно.
А потом Коннор, целовавший руку Реджине начал пинать его по рёбрам. Варвары.
— Только крылья? Он птица? — он только и может, что задавать вопросы, хотя ему всё больше кажется, что Реджине для разговора собеседник не нужен. Куча разрозненных воспоминаний которые должны звучать хорошо в складной истории, а не яркими обрывками, которые без контекста понятны лишь ей.
— Эти миры, — только и может он поправить её. Его мир не так уж и плох. Лучше прочих, хотя сжигание людей в нём, конечно, вопрос времени. И места. В горах Афганистана может кого-то из сжигают. Убивают женщин и детей — точно. Достаточно включить телевизор и проникнуться — далеко ходить не надо. Поэтому Старк не спорит про собственный мир.
Устраивается рядом с Реджиной на диване — как можно более по-дружески, но когда она затягивает песню, пытаясь в синхронный художественный перевод.
— У тебя красивый голос. Можешь не переводить — ты ж не переводчик, — он сползает ниже, закидывает ноги на спинку и кладёт голову на Реджину поверх пледа, — Надо будет сводить тебя в караоке. И обучить переводчиков. С регарумского на английский. Будем выстраивать деловые отношения. Ваше Величество.

— Я тоже тот ещё мудак, — рассуждает Тони, разрезая перочинным ножом ещё один лайм прямо в руке. Кислые капли капают ему на толстовку, — люди меняются. И не всегда беспретс...беспристрастны по отношению к другим. Я стараюсь судить только по тому мнению, которое могу составить лично — и лично Формайл не сделал мне ничего дурного. Хотя по его приказу при мне людей били кнутами. И он врезал тебе. Это мерзко. Слава капитализму.
Разоткровенничавшись, он лениво тыкает Реджину в бок.
— Ты говорила, ты внучка мельника. Отец моего отца — то есть дед — продавал фрукты. А его мать работала швеёй. К двадцати двум мой отец был признан самым богатым человеком в Штатах. По версии Форбс я самый богатый человек в этом мире — с большим отрывом — но развить состояние от уровня Штатов до мирового проще, чем начинать с нуля.
Старк не предлагает ей выпить за родителей. Своим в отличие от него она не благодарна. Но молчаливо салютует вверх бутылкой текилы, прежде чем приложиться и закусить одной из свеженарезанных долек.
— Ангел... Так он не умер? Звучало так, как будто бы да, — на этот раз это куда больше похоже на тост, и Старк, не делая больших перерывов, салютует и пьёт ещё.
Закрывает глаза, подставляясь под ласку. Это приятно — на удивление такая ласка для него в новинку. Пеппер так гладила его всего пару раз — им редко удаётся спокойно посидеть и выпить, разговаривая ни о чём. Особенно с учётом того, что он на неё навязал.
— Не совсем мы, — виновато улыбается Старк, не открывая глаз, — Мне принадлежит восемьдесят процентов дохода Старк Индастрис, но я не занимаюсь развитием компании. Мозг и инновации — и то, промышленность — не совсем мой уровень. Даже наш мир не готов к техническому прогрессу, который готов предоставить лично я. А твой надо начинать с малого. Система водоснабжения, электричество. Разведать полезные ископаемые — у вас в цене драгоценные металлы, но наверняка не тронуты залежи нефти, газа и угля. Нужно изучить это с умом, опираясь на опыт нашего мира, чтобы использовать и не навредить экологии. В этом плане монополия — хороша. Но я не буду этим заниматься. Глава компании — Пеппер, и заниматься этим ей. Нужно только удвоить охрану если вдруг придётся ехать к вам на переговоры.

Знакомить Пеппер и Кейдена Старк бы ни за что не стал.
— Любитель есть сырое мясо и ходить в чём мать родила не самое странное, что я тащил в дом, но тем не менее я предпочту несколько профессиональных телохранителей с шокерами и пистолетами. К тому же, я надеюсь, обсуждать дела она будет с тобой или твоими доверенными советниками, — Коннор в глазах Старка не далеко ушёл от Формайла, хоть и ушёл, — а не с герцогом и прочими женоненавистиниками. У неё получается лучше, чем у меня. Руководить компанией в смысле.
Хотя он до сих пор время от времени дёргается, когда Хэппи зовёт её боссом.
— Вряд ли доктор Беннер будет против. Вот Халк — может. Так что если решитесь, позовите посмотреть, — и не только посмотреть. Если забыть про Тора, "Вероника" — единственное, что может сдержать Халка. По крайней мере, Старк надеется. Проверять не приходилось, и будет лучше, если не придётся.
— Руки вверх, не двигаться, — детский голос, как и открывшуюся внезапно дверь Тони за угрозу не считает. Поэтому сразу ловит запястья Реджины — чтобы ненароком не стала детоубийцей у него на глазах. После — разжимает хватку, садится на диване и поднимает руку, как велено. Едва уловимо пинает коленом Реджину, чтобы подыграла.
— Накрыл. Мы сдаёмся. Классный пулемёт, — кивает он на игрушечное, но, очевидно, собранное из нескольких прочих, оружие, — вот только ствол длинноват. Это уменьшает начальную скорость полёта, вносит корректировки в... — звук электромагнитов, рассыпающихся по письменному столу, прерывает его. Старк опускает руки, — ну вот ты и без патронов. Родители дома?
— Мама на работе. Отец ушёл за лотерейными билетами. Шесть лет назад. Не вернулся, выиграл, наверное.
Старк сочувственно морщится.
— Не переживай, так случается.
Мальчик пожимает плечами, заходит в гараж, осматриваясь и по-видимому не смущаясь двух незнакомых взрослых и резкого запаха спиртного. Задевает ногой броню, и выражение недоверия и недоумения на его лице сменяется восторгом.
— Это... Это железный человек?
Старк поджимает губы — каждый раз, когда люди видят броню, а не того, кто ей управляет и кто её создал.
— Формально это я.
— Формально тебя нет.
В руки к Старку летит газета. Не долетает, падает перед диваном, но даже в тусклом свете настольной лампы заголовок виден хорошо. "Миллиардер Энтони Старк, известный как Железный Человек, был убит в собственном доме".
— Как славно. Тони прищуривается, смотря на мальчика, — ты что, сломал ему палец?
— Я не хотел.
— Оставь его. У него был трудный день, ему больно. А, не важно, забей, я потом починю.
— Ты механик?
— Да. Как тебя зовут?
Мальчик с сожалением отрывается от брони, подходит ближе.
— Харви. А...?
— Механик. Тони. А это... — он поворачивается к Реджине. Харви прищуривается.
— Алая ведьма. Ты умеешь летать? У тебя есть метла? А кошка? Почему все Мстители носят костюмы, а ты нет?
Харви садится на стул напротив них.

— Тогда ты ненастоящая ведьма, — пожимает плечами Харви. Старк фыркает в ладонь, убирает текилу под диван, надеясь, что не забудет о ней в следующие пять минут и не зальёт всё алкоголем.
— У неё нет костюма, потому что она стажёр, — Тони улыбается, поворачиваясь к ней, не к Харви, — мы подумаем, брать её в команду или нет.
Между прочим то, что он сделал для неё куда более стильно, чем старомодный патриотичный наряд капитана. Самая лучшая кожа, пусть и выкрашенная в цвет под стать тому, что дали ей журналисты. А ещё радиомаячок на случай если она потеряется, шокеры на локтях, если магия даст сбой. На браслетах в комплекте кроме кнопки выключения лезвия и лазер на случай если она проснётся со связанными руками в незнакомом месте. Активизируется, разумеется, из плаща. Он правда старался. Теперь он думает о том, что мог бы добавить под кожу ещё и терморегулятор. От минус сорока не спасёт, но от такой погоды как сейчас или от несусветной жары — вполне. Впрочем, толку. Носить Реджина его явно не будет.
— Мама говорит, ты подставная кукла, — Харви переводит взгляд на него, — когда случится что-нибудь ужасное всё свалят на тебя, чтобы не развинчивать образ Капитана Америки и других, — мальчик чуть запинается, но продолжает, — а ещё, что ты любовница мистера Старка. Тони. И у него достаточно денег, чтобы позволить себе не марать репутацию кучей жертв.
Старк неловко морщится.
— Я пошутил, она в команде. Мне нужны электронные часы, карта города и завтрашняя свежая газета. И два отменных домашних сэндвича.
— А что взамен?
Тони поворачивается к Реджине, выясняя, не носит ли она с собой случайно пригоршню леденцов. Не носит.
— Как зовут парня? — пальцем в небо тыкает он.
— Какого парня?
— Который бьёт тебя в школе.
— Как ты узнал?
— Не важно, — он встаёт, пошатываясь, доходит до костюма, — это домик для светлячка. Шучу. Опасное оружие. Но не смертельное. Жмёшь на кнопку, и соперник ослеплён яркой вспышкой.
В сторону Реджины даже не смотрит. Лишь бы не запорола ему торг.

Харви не пугается, когда Реджина — как кажется Старку — обещает его сожрать. Тони тут же вспоминает сказку про Гензеля и Гретель, и ему хочется зажать мальчику уши и спросить ведьму, не имеет ли она и к этой сказке отношения, потому что вот у него уже нехорошие мурашки ползут по коже.
— Ты же ненастоящая ведьма, — спокойно пожимает плечами Харви, с интересом вертит в руках так и не положенный на место палец брони.
Старк стучит указательным пальцем по броне, показывая, что нужно сделать, но не забирает из рук.
— Ты оставила нас без ножа.
В броне есть ещё один, но он не подходит для того, чтобы резать лайм и другие продукты. Харви ничего не говорит — застывает с открытым ртом. Пока не обретает дар речи, Старк смотрит на Реджину с укоризной.
— А вы... вы что угодно можете сделать?
Тони его понимает. Браслет может и дорогой, но в их мире украшения в принципе не так редки как в мире Реджины, а в глазах девятилетнего пацана и вовсе бесполезны.
— Можете сделать барби? Красивую, с нарядами.
— А из пустой бутылки сделай кукольный кабриолет, — подсказывает Старк, чувствующий, куда ведёт торг, — играешь в куклы, Харви?
— Мой сестре шесть лет.

— Ты не знаешь, кто такая Барби? — с недоверием переспрашивает Старк, — эта кукла была популярна ещё до восьмидесятых. Идол красоты для многих девчонок, сделала популярным розовый и блондинок.
Под песню "Я девочка-Барби" его соблазняли не менее девяти раз. Скорее всего больше, но Реджине знать об этом совершенно не обязательно.
— Он закатывает глаза. Пластмассовая девушка ростом в двадцать пять сантиметров и пропорциями Памелы Андерсон.
Харви восхищается машинкой куда больше, чем фарфоровой куклой. От такой ни один парень не откажется, не то что кукла. Что-то подсказывает Старку, что они договорились — и что сестра мальчика предпочла бы настоящую барби.
— Не избалуй владельца нашего гаража, — им стоило бы дать ему куда меньше. И Харви не промах — уже прячет "рыбий глаз" в карман, подбирает кабриолет и фарфоровую куклу, — теперь меня мучает вопрос. Где же мои сэндвичи.
Когда мальчик уходит — в идеале не за журналистами, за сэндвичами, Старк кладёт металлический палец рядом с остальной бронёй, возвращается на диван.
Говорить Реджине что она переборщила — бесполезно. Как и то, что она привлекла к себе внимания куда больше чем он, будучи медийной персоной и с бронёй.
— Отлично, Санта. Почему ты не наколдовала нам тёплую одежду в лесу?

Старк не сдаётся, аргументы Реджины не кажутся ему убедительными, и он игнорирует то, что она уже во второй раз за сегодня зовёт его оленем. Не слишком-то остроумно, ха, хотя он тоже сегодня не в лучшей форме.
— Почему не можешь? С предметами из ничего в целом понятно. Сохранение энергии, все дела. С лечением тоже — с натяжкой. Другие маги могут, правильно? Ты просто не научилась.
Не такая уж она и всесильная ведьма, какой хочет казаться. Вырывание сердец, конечно, впечатляет, но не всегда практично.
— В чём проблема с едой? Предметы возвращаются к первозданному виду спустя время? Тогда ты наебала пацана, а это не очень красиво.
Он присоединяется к ней, тоже пьёт, но уже не чувствует себя пьяным. Думает только про магию Реджины.
— В чём проблема с одеждой? Ты же можешь деформировать материю поэтапно. Скажем, можешь заставить ткань выглядеть как одежду? А что-то превратить в ткань? И что внутри у той игрушечной машины? Я сомневаюсь, что ты понимаешь устройство автомобиля — и мне интересно.
Возможно он сможет научить её делать одежду. И еду. И летать. Когда до конца проанализирует то, что она делает. В его голове рождаются новые и новые идеи.
— Если я попрошу тебя подвинуть лайм в пространстве ты сделаешь это непрерывно или дискретно?

Старк ничего прямо живого не ел. Кроме устриц. Но даже если убрать из продуктов питания рыбу и мясо, останутся растительные продукты. Хлеб делают из муки, муку из зёрен, зерна по сути растения.
— Хорошо. Можешь сделать что-нибудь деревянное? Рукоять топора, например, — придумывает он предмет, который наверняка попадался Реджине на глаза. Придётся выяснить, какая между ними разница.
— То есть процесс создания ограничен твоим воображением? И, готов поспорить, парень вскроет машинку до нового года.
Будь у него игрушечный кабриолет впервые в жизни, он бы вскрыл. Разобрал же он в девять отцовский феррари.
— Дискретность — обратное состояние непрерывности. С пробелами, — то же, что и сказала она, — я неправильно выразился. То есть, ты не можешь магией оттолкнуть что-то от себя? А как ты меняешь предметы в размерах?
И куда в таком случае пропадает материя, насколько сохраняется уровень детализации. Старк жалеет только об одном, что они не в его лаборатории, которая, кстати, канула в Лету.
— Мне всегда было это интересно. Но ты вела себя так, как будто можешь всё, и я не смог выявить пределы твоих возможностей раньше. Теперь соображаю, что тебя ограничивает, и могу ли я тебя заставить выйти за эти границы.
Он вспоминает ещё один сюжет. Хлопает себя по лбу.
— Радугу. Ты создавала радугу из ничего.

— Ну, допустим, из бутылки. Я пытаюсь понять. Рукоять топора по сути древесина. Дерево это тоже самое, что и растения. Ты считаешь растения живыми? Если да, почему можешь создать рукоять топора, если нет — почему не можешь, например, хлеб?
Он надеется, после его лекций Реджина научится создавать что-то новое, а не утратит способности создавать старое. Сломать ведьму, сломать магию — было бы забавно, но абсолютно бесполезно.
— Да, это считается за оттолкнуть. То есть, ты можешь просто двигать предметы в пространстве? Не растворять в одной точке и создавать в другой, а просто двигать?
Если да, он объяснит ей как летать. Закон сохранения энергии не должен ломаться от магии. По крайней мере, Старк очень на это рассчитывает, — попробуй точно также просто отталкиваться от земли. Ты сможешь летать.
Как он летает на репульсорах в броне, хотя они и работают несколько иначе.
— То есть ты просто не можешь захотеть еду или одежду?
Старк думает, что все её желания, видимо, разрушительны. Кроме базовых вещей, которым её обучили в самом начале. Это грустно, и многое объясняет. И тогда ей нужен не учёный и не гений, нужен психолог. Как, пожалуй, и ему — надо будет разобраться с паническими атаками. Принять факт их существования на трезвую голову проще.
— Я не хочу убить ведьму, — Старк запрокидывает голову, смеётся, — я хочу колдовать используя ведьму.
Толком ему незачем — просто как новое хобби. У всех такое должно быть.
— Радуга это не свет. Вернее, свет, но отражённый. Она не берётся в воздухе из ниоткуда, Реджина. Я обещал тебе рассказать. Смотри, лучи солнца, любые световые лучи — они состоят из цветов. Если ты сложишь все на свете цвета, получишь белый. Уберёшь — получишь чёрный. Каждый луч света состоит из цветовых волн. При этом длина этих волн чуть-чуть разная. Сделай из бутылки стеклянную пирамидку, пожалуйста.
Старк тянется на стол за её телефоном, включает фонарик. Дожидается пирамидки и, сев к ней ближе, светит, давая лучу света преломиться и оставить на потолке радужного солнечного зайчика.
— Видишь? Свет преломляется, отражается от стенок пирамидки и попадает туда. Длины цветовых волн изначально были разными, а в пирамиде эта разница усилилась и теперь мы можем это заметить. Радуга в природе не больше, чем такое же явление. Мелкие капли дождя или тумана висят в воздухе, свет проходит сквозь них и так же преломляется. И мы видим цветные полосы лишь поэтому.
Старк встаёт на диване на колени, обхватывает лицо Реджины, притягивая к себе.
— Поэтому объясни мне, как ты сделала эту чёртову радугу.

— Хорошо, допустим, хлеб сложно, — раз она не может сделать одежду потому что парится из-за швов, очевидно, с готовкой происходит то же самое, — любые фрукты. Тот же лайм, морковь — чем они принципиально отличаются от мёртвой деревяшки?
Старк чешет бороду, ещё не начавшую отрастать из-за запущенности. Он надеется, их посиделки в гараже не затянуться, и он не запустит себя до состояния беглеца из Зачарованного Леса. Снова.
— Лучше уметь, чем не уметь, — спорит Старк, но не настаивает конкретно на полётах, — ты не обязана держать свои умения в рамках знакомых тебе магов. Это... странно.
Он вспоминает ловушку для крабов, которые тянут назад своих сородичей, которые пытаются выбраться из ведра. И что-то смутное в глубине сознания, что маг заканчивает обучение только тогда, когда превосходит учителя.
— Тебе неужели никогда не было интересно, почему нельзя? И ты даже не пробовала?
Старку, как учёному, не понять. Он склепал восемьдесят костюмов — и то не перепробовал всё, что можно, и новые идеи приходят ему в голову ежедневно. Тони вспоминает, как она обрадовалась, что он свёл клеймо с её сердца, и что она считала такое невозможным. На самом деле просто мало пробовала.
Он тянется к созданной ею радуге. Чуть не плачет — это правда раскрашенный свет. Который по определению нельзя раскрасить.
— Я  не понимаю. Все иллюзии, миражи — они не берутся просто так. Это игра разума и света в разных пропорциях, но никогда просто необъяснимое явление. Почему именно радуга? — спрашивает он, снова пропуская её сквозь пальцы — и не чувствует ничего. Она могла бы сделать всё понятнее, заставив висеть в воздухе крошечные капли или осколки стекла, но он ничего не чувствует. Ему хочется такую радугу в лаборатории. Рассмотреть каждый миллиметр окрашенного воздуха под микроскопом.
Он перегибается через спинку дивана, хотя тот опасно трещит, чтобы лицо попробовать воткнуться в радугу и посмотреть, как она выглядит изнутри. Радугу в его мире — в привычном ему, объяснимом — изнутри увидеть невозможно.
— Ты можешь создавать любые иллюзии? Как Локи, только неосязаемые?

Лицо обдаёт холодом, когда он касается носом радуги, и Старк несколько трезвеет. И с не меньшим удивлением наблюдает, как его глаз различает цвета. Как будто он смотрит через цветные очки или использует фотофильтры, хотя Старк ждал отсутствия иллюзии или крошечных капель или хотя бы зависших в воздухе песчинок. Сплошной цвет. Голова закипает несмотря на холодок вокруг, и он выныривает из радуги, запивая текилой новые знания.
— Как ты понимаешь, хватит ли тебе сил или нет? — она ведь не понимала, когда пыталась перенести их обратной во Флориду, — тьма это вроде как бензин для тебя? — мана сказал бы он, если бы имел хоть малейшее допущение, что она сталкивалась в жизни с играми по мотивам фэнтези.
— Ого! Ничего себе! — не стесняясь реагирует на радугу Харви, вернувшийся с двумя сэндвичами. Старк уже и забыл про него. Он присаживается рядом с мальчиками на корточки и просит не беспокоить их хотя бы до утра, а также не говорить никому из взрослых, что сарай занят.
У Реджины звонит телефон, вторя его убеждениям, и, выпровадив Харви из сарая и закусив  сэндвич, Старк ждёт конца разговора.

— Привет, родная. Это я, Стив, — говорит Роджерс, под шум воды из ванной — Наташа отправилась в душ после него. Ситуация до чёртиков странная — звонить жене, когда другая женщина находится в соседнем с ним душе и, по видимому, будет спать в одной кровати. Он ведь не делает ничего преступного, но всё равно смущается, — ты в порядке? Я получил твоё сообщение, но ты не отвечала на звонки.

От голоса Реджины — того, что она звучит бодро и ясно, от того, что болтает, явно не заботясь о проблемах, Стивена отпускает. Он облегчённо выдыхает, прикрыв динамик рукой, слушает жену, не перебивая, с уставшей улыбкой.
Конечно, он жив. У него не было причин быть не в живых не считая того, что ему пришлось прыгать с двадцатого этажа. Плечо предательски ноет, как и множество мелких царапин на лице.
— Конечно, я жив. Просто... потерял телефон. Я рад, что у тебя всё хорошо.
Шум воды за дверь не стихает, но почему-то чувство, что агент Романофф слышит каждое его слово, Стива не покидает. Он не говорит ничего секретного, но всё равно выбирается в коридор двухкомнатной квартиры Уилсона, уступившего им с Наташей свою спальню.
— Звучит так, как будто вам со Старком весело... — Стив понимает, как это звучит, только когда произносит фразу, — в хорошем смысле, разумеется. Только не наделайте глупостей, хорошо?
Чуть замявшись, он растерянно пинает стену в коридоре, оглядывается на дверь снова.
— Помнишь, что у меня сегодня была встреча с Госсекретарём? Мы немного не поладили, поэтому, не возвращайся пока во Флориду, ладно?
Он очень надеется, что она не почувствует его тревогу и не примчится за сотню миль.
— Я сейчас с Наташей, и мы хотим кое-что уладить касательно Гидры. По-тихому. Ничего серьёзного, но будет лучше, если моя блистательная ведьма побудет в тени не менее блистательного миллиардера, хорошо? Тем более, пока его считают мёртвым.
Чуть подумав, он ставит себя на место Старка.
— Пеппер о том, что он жив тоже не знает? — с Реджиной он бы так никогда не поступил.

— Я не уверен, — опускает голову Стив, — в принципе можешь, но не переживай сильно, если я не отвечу. Или если позвоню с другого номера.
Он не уверен, что разумно подвергать жизнь Сэма опасности, находясь долго в его квартире и используя его телефон. В случае крайней необходимости Наташа достанет для него средство связи, но от пожеланий друг другу спокойной ночи им с Реджиной придётся некоторое время воздержаться.
— Реджина, — мягко обрывает её Роджерс, стараясь не показать голосом, как сильно его злит когда она заводит разговоры про то, что её разумнее было бы не держать в живых. Она в самом деле не понимает, как больно она ему делает подобными предложениями.
Вместо этого он думает о том, что сегодня случилось в Трискелионе. И о том, что уметь летать совсем не плохо.
— Возможно, Старк прав. В любом случае, научится — не значит практиковать. Это может быть весело, если у тебя получится преодолеть страх. А ты у меня храбрая девочка.
Он бы хотел быть с ней.
— Кстати, о страхе высоты. Хорошо, что ты со Старком. Сегодня мне пришлось прыгать с двадцать восьмого этажа, — скороговоркой ставит Стив в известность жену. Он не недооценивает Гидру и не недооценивает Старка, чтобы допускать, что о его побеге их Трискелиона не узнает вообще никто. Поэтому лучше сказать это по телефону, чтем получить нагоняй, когда она узнает не от него.
— Господин Госсекретарь пытался купить мою верность, — просто пожимает плечами Стив, используя повод сменить тему.
— Нет, не приезжай, — торопливо говорит он, садится на пол у стены, опираясь затылком, — возможно, твоя помощь ещё понадобится, но пока мы стараемся не привлекать внимание.
А Реджина его очень привлекает.
Он чувствует кольнувшую её ревность. Слабо, она ведь далеко, но чувствует. Накрывает грудь с левой стороны ладонью.
— И я хочу говорить с тобой, не со Старком, — тем более, он со своей подружкой по всей видимости связался.